ФИЛОСОФСКИЙ УЧАСТОК
Мой участок, где я должен был нести суровую милицейскую службу, и ловить маньяка, был в районе кипричного завода и старого немецкого аэродрома. Спрятаться в засаду, там было негде. Да и незачем. Это было, по большому счёту, просто поле. Бывший немецкий аэродром. Вдалеке кирпичный завод. Рядом чадила котельная.
Теоретически я мог сесть в засаду, только на корточки в кусты, но там было слишком много коровьего дерьма, хотя ради Родины и для защиты маленьких девочек, я готов был сделать это. Но это было бессмысленно. Не только предполагаемый маньяк, но и идущий по полю, на смену и со смены заводской народ, мог меня навсегда запомнить именно в таком странном амплуа, в кустах среди коровьих лепёшек, причём, на всю мою оставшуюся жизнь. Со многими из них я стал уже знаком: пришлось с каждым из них познакомится, по роду службы, записать данные в милицейский блокнотик.
Меня успокаивало только то, что на моём маршруте, очень открытом и просматриваемом, случайно идущая малолетняя девочка, возможная жертва маньяка, просто никогда не появиться. Никогда. Её и до того, никогда там не было. Откуда ей было взяться, малолетней путешественнице, так и мечтающей, чтоб её схватьил маньяк? Опять же - коровы, которых на аэродром выводили целым стадом. Всякого нового прохожего, очень редкого в таких местах, они встречали дружным коровьим возмущением. Они полностью контролировали ситуацию. Со временем, постоянно торчащего у них перед глазами, они меня стали воспринимать за пастуха. И смотреть на меня с такой нежностью, как будто я им что-то должен. Вечером, налитых молоком и солнцем, в закате дня, их чинно уводили в город.
Как философ и психолог в одном флаконе, ставя себя на место преступника, я понимал, что аэродром - не самое хорошее место, для спонтанного преступления на сексуальной почве. Да и в городе, никто уже своих детей, никуда просто так, давно уже не отпускал. Все были напуганы. Однако я честно обходил свой маршрут с самого утра и взяв какой нибудь литературный журнальчик про сталинские репрессии или голодомор, которых тогда выходило очень много, или томик Фрейда, Соловьева или Ницше, садился под одиноким деревом, в тень, и читал.
Приятно читать о жертвах репрессий на свежем воздухе, в чистом поле.
По пронзительному небу плыли легкомысленные, полные надежд и грёз, тучки моей странной молодости. Несколько глупых, но очень романтических строчек, я написал именно там, сидя под одиноким скрюченным деревом, посреди немецкого аэродрома. Точно как у Тарковского. Там посреди украинского поля, я случайно нашёл то, чего возможно и не искал. Подстёгнутый всеобщей тревогой и ажиотажем, мой мозг бешено работал. Я никогда после столько много не читал, разного и с таким обострённым рвением и упоением, как тогда, сидя под одиноким деревом посреди аэродрома. Мне казалось именно это важным и кардинальным. ДУМАТЬ! Книги и мысли. Вопросы. Фрейд постепенно был замененён на более конкретную литературу по психофизиологии. Сначала я пытался понять, как, откуда и почему появляются такие страшные преступники. Как ими становятся, если все дети рождаются розовыми смешными пузатиками.
Потом я читал Маркса и Гегеля. Потом мне стало смешно и грустно.
Конечно, в философии, как и в науке, а уж тем более в современной, давно, или УЖЕ НЕТ, или. ЕЩЁ НЕТ долговременных устоявшихся понятий и определений, что же такое философия, что такое жизнь, что такое добро и зло. Все контекстуально, всё меняет история и пронизывающие её насквозь потребности воспроизводства человеческого бытия. Психические оформленные, вербально озвученные, жизненно важные, но потребности. А с учетом вышеупомянутого расслоения на почве собственности, владения разными средствами воспроизводства жизни, все вышеперечисленные понятия трактуются по разному, и для разных целей.
Я увидел много философий, я понял, что их что-то связывает друг с другом. Но что? Я понял, что относительность философий, это тоже ловушка. Ловушка самообольщения. Дело обстоит значительно.
«Deus ex machina
Впечатление безжалостности и неотвратимости истории, для моего поколения людей, которые умудрились пережить слом государств и традиций, по большому счёту относительно тихий и высокотехнологичный, навсегда отразился в нашей всеобщей пришибленности. Мы видим это в мониторах каждый день. Крушение государств и культур.
А вот история политического и культурного распада Древнего Рима, которую я постоянно читаю и перечитываю, даёт массу интересных исторических аналогий с нашим временем, и на которые мы стыдимся смотреть честно. Потому что, при сравнении современного распада глобального "Pax Americana " с грандиозным периодом былого распада древнеримского "Pax Romania ", как-то невольно расстаёшься с исключительностью, как своей эпохи, так и самого себя. И человечества в целом. Все наши страсти и страхи, по сравнению с былой драмой Рима кажутся сущей чепухой. Пока.
Аналогии дают совершенно оглушающий эффект. Одно из них, думаю, заслуживает внимания. Латинское выражение «Deus ex machina» - «Бог из машины», берет свои истоки еще с древнегреческого театра (ох уж эти греки!), в котором машина, согласно описаниям - кран- механизм, позволяла поднимать древнегреческого актёра над сценой и давать ему «летать» над публикой, в виде образа «Бога». Так летая над сценой и над зрителями, как правило, уже в развязке спектакля, актёр, то есть Бог, появлявшийся при помощи устройства-машины в небесах, объявлял зрителям, что и как Он Бог, решил в отношении всех героев драмы. На этом спектакль, как правило, заканчивался. Приходил к окончательной развязке.
В последующей литературной практике римлян, как реальных геополитиков и колонизаторов, сменивших на эстафете колонизационного глобализма греков, данное выражение употребляется уже всё чаще для описания "неожиданного разрешения-развязки трудной ситуации, которое вытекает не из естественного хода событий, а является вмешательством извне неких высших неустановленных сил". То есть, начиная от римлян, данное выражение приобретает больше метафизическо-символический смысл. Характер неумолимости и предопределённости. В реальности, актёрам, летающим над публикой кто-то писал слова и решения, а остальная публика считала их естественным и природным решением Богов.
В наши дни выражение «deus ex machina» уже перестало употребляться вместе с другими. И это не только в силу затухания общей литературности и просвещенности, но и в силу того, на моё убеждение, что «deus ex machina» стало сутью, т.с. характером культуры и мышления всей нашей глобальной цивилизации во всех ее проявлениях. Автоматический Бог, бог из машины, стал сутью процесса мышления, который уже не требует своей объективации в таких выражениях как «Deus ex machina». Наше техногенное время имеет с римским «Deus ex machina» слишком много фатально общего.
Управление гаджетами и компьютерами, автоматизированными системами, социальными и политическими, финансовыми и военными, в том числе философскими, применение психологических и политологических технологий, технологий в музыке и искусстве, и пр. и пр. ВОСПИТАЛО, выдрессировало так наш мозг, а с ним социальное мышление и поведение, что мы уже совершенно не замечаем за собой абсурдности своих надежд. Алгоритмизируется (автоматизируется) всё, вплоть до любви и сексуальных отношений! В то время как кто-то пишет программы, кто-то считает их естественными и божественными. Ну чем вам не актёр летающий на верёвке над толпой?
Мы не замечаем, как наше мышление схематизируется, автоматизируется и алгоритмизируется, и в этом, само по себе ничего бы не было плохого, если бы на кончиках этих автоматических мыслительных цепочек-алгоритмов не был привит всё тот же банальный, примитивный, животный эгоизм, эгоизм наших общих культурных установок. Автоматизировав и усовершенствовав одно, мы совершенно не облагородили и не усовершенствовали другое.
Получилась обезьяна с гранатой.
Наверно мы слишком долго и кардинально меняли окружающую природу - среду своего обитания под себя, при помощи «Deus ex machina» - Машинных Богов, которых сами же и создали, сами особо не меняясь. Не нуждаясь в этом. И в истории, всегда наступает время, когда человеку снова предстоят внутренние перемены. Как и куда - ещё неизвестно, полный туман, но выбор как всегда традиционен: изменится - значит выжить. Толпой. Не изменится - значит исчезнуть. Тоже толпой.
Парадокс в том, что мы, уже не можем смотреть стопроцентно объективно ни на сам данный предмет, на наше автоматизированное «технотронное мышление», потому что сами, в этом предмете и находимся. Нельзя анализировать или оценивать машину при помощи машины. Нельзя смотреть на машину в самой машине - стереотип своей эпохи, и считать это объективным! Может нам жизненно нужна ревизия и даже болезненная архаизация некоторых преставлений, возврат на исходные рубежи, чтобы более разумно и правильно использовать всё те же самые научные достижения? ***
Как бы там ни было, а «deus ex machina» сегодня наполнился реальным содержанием: вера в кнопку, в технологии, в неотвратимый научный прогресс, в неизбежный, чисто уже технический и исторический расцвет капитализма или коммунизма (тут уж по вкусу), в автоматический авторитет политиков или учёных. Даже в природу, превращённую техницистским мышлением в набор, как бы научно, описываемых шестерёнок мы верим больше чем в природу, как многосистемное живое органическое существо, давшее нам такую же принципиально, но видовую органическую жизнь!
С точки зрения углубления разделения труда, а стало быть, углубления разделения культуры и соответственно нарастания кризиса глобального рынка сделок, между вышеуказанными разделёнными частями труда, этот единый спаситель для всех, этот «deus ex machina» становиться всё больше ожидаемой и востребованной формой восприятия. Отсюда, всё больше его поделок и имитаций.
В воздухе снова пахнет глобальным машинным «жаркое», снова высокотехнологически раскручивается левая и правая социальные иллюзии, позволяющие толкнуть человечество, разорвав его на удобные части и разделив человеческую энергию на два равнонаправленных потока, столкнуть. как пожар с пожаром, погашая его одновременно.
Появление пьяных негров на украинских улицах, это такое же проявление глобального «Deus ex machina», машин либерализма, демократии и буржуазной свободы. По сути, этот глобальный «deus ex machina» - тот самый смешной актёр, которого при помощи крана глобальных СМИ, время от времени поднимают над сценой всего человечества, якобы для решения проблем этого самого человечества
Впрочем, неважно кому или чему молятся люди, животному, перед охотой на него (!!!), общечеловеческому Христу, перед тем как предать его (!!!) и получить ресурс, или техническому прогрессу, чтобы забыть, что это такое, и заложить в банке самих себя, вместе с природой, для получения нового кредита на жизнь. Убийство обожествляемого животного, как и предательство Богов, и присвоенный общественный прогресс, есть создание Бога, для его последующего... проедания.
Мы доедаем «deus ex machina». Автоматизация мышления не жизненна. Кому это выгодно?
[продолжение]